despre situatiile-limita. a. romila-jaspers

(...) “Un alt paragraf important al capitolului 5 este psihologia maselor. Stiți că există două concepții radical deosebite despre mase. Una – „masele fac istoria“, deci nu personalitatea; este concepția de bază a materialismului istoric. Si alta opusă, așa-zisa psihologia maselor. Personalitatea devine solidară sau este influențată la un moment dat de un crez, de un curent al masei care diminuă raționalitatea proprie si acest comportament instinctiv adesea are caracter de apărare. Este foarte util. În momentul în care se îmbulzesc la cinema să iasă, tu nu mai spui că rațiunea mea îmi cere să mă controlez, de unde vine focul și ce proporții are, dacă s-au anunțat pompierii și dai să fugi ca toți ceilalți fiindcă este singura ieșire. Este un exemplu de conduită de masă irațională, în care supraviețuirea depinde de cine e mai iute de picior, cine poate da mai multe coate. Dar există și o psihologie a maselor mai complicată, prin care de pildă omul, indiferent de convingerile lui, împrumută, mimează o anumită conduită; în momentul în care se produce un vacarm de aprobare sau dezaprobare a unei persoane, un slogan a ceva, este imposibil să zici d-ta: eu acum gândesc, eu am alte convingeri și se produc niște fenomene pe care Jaspers le numește oportunism momentan, în care te dizolvi ca persoană în masă. Este inteligibil deci ca ulterior să nu judeci într-o poză, te-am văzut eu la mitingul acela, iată ce gură mare aveai și strigai. El a pornit în studiul psihologiei maselor de la studiul psihologiei prizonierilor de război, din primul război mondial. Această experiență a omului în situație grea de viață, amenințat cu moartea, cu foamea, cu bolile, în care își dovedește laturi nebănuite nici chiar de el ale caracterului său, ia servit ca material ulterior pentru construcția existențialismului și vă reamintesc ideea de bază, în care caracterul nu se formează decât trecut prin situații limită. Deci omul de seră cu toate condițiile – nu poți să contezi pe el că va fi o personalitate cu un mare caracter. Dar situațiile limită nu  înseamnă ca la americani, că își trimit copilul să spele vase, să bată covoare, toate să le facă ca să cunoască prețul dolarului, nu la asta se referă Jaspers, ci la situații existențiale limită, adică situații vitale din care nu știi dacă mai trăiești în momentul următor, participări la catastrofe, molime, situația de a nu trăda în grupul prizonierilor și nu se știe cum vei reacționa când ești cu pistolul la ceafă.  

Vă atrag atentia că teza de doctorat a lui Jaspers în psihiatrie a fost descrierea sentimentului și a comportamentului de nostalgie la un prizonier de război. Acesta, ca să ajungă acasă, a făcut o crimă, încât a fost prins și judecat și condamnat ca un criminal obișnuit. Inteligibil era după Jaspers că omul putea fi înțeles prin sentimentul nostalgiei. Aici trebuie să va spun că nostalgia la nemți este o noțiune pe care nu cred că noi o putem înțelege exact, numai cei care au trăit prin alte părți ale țării lor pot să știe ce este nostalgia, în orice caz am început și noi să auzim de la cei care se întorc și vorbesc, că au luat o cutie de pământ, ducându-se la Londra, iar nouă ne apar cam puerile dar totuși explică unele gesturi de unire cu patria ta, cu mediul tău. Neamțul este unit de comunitatea lui rurală unde s-a dezvoltat, de altfel chiar tipul de filosofie și gândire al lui este pe tip de comunitate rurală, nu este pe tip american de urban (de milioane de locuitori) ci din contră pe tipul de parohie cu două-trei sute de inși care se ajută reciproc. Ultimul capitol – raportul dintre psihiatrie și filosofie. Ca și Eugen Bleuler, Jaspers a considerat că psihiatria este una din căile regale ale înțelegerii omului și ale construcției filosofice. El însuși a dat cel mai mare exemplu de răsturnare pur și simplu în filosofie, adică de creerea unei filosofii cu totul noi. Noțiunea pe care el a introdus-o și acum vă este pe limbă la toți, aceea de Weltanschaung, deci de univers propriu al fiecărui om, arată raporturile dintre subiectivitate și construcția ei teoretică supremă. Pentru Jaspers psihiatrul este antropologul practician. Deci este un filosof fără diplomă.Psihiatrul nu poate fi după el numai omul care știe anumite tehnici de științele naturii, acela după Jaspers este cercetător în psihiatrie, este un psihiatru. Psihiatrul după Jaspers combină meseria cu calitatea de psiholog, neurolog, internist, dar trebuie să fie epistemolog, adică să aplice metodologia contemporană la construcția sistemului lui filosofic. Această construcție a psihiatrului clinician se face înlăturând prejudecățile din toate domeniile adică în filosofie, în domeniul medicinii interne, a psihologiei intelectualiste și mai ales în prejudecata tehnicismului. Foarte mulți cred că, cu cât au un aparat mai impresionant, ei pot sta mult  mai comod și să vorbească mai puțin cu bolnavul sau bolnavul va fi atât de impresionat încât îl scutește de contactul obișnuit cu el.

 

Dacă fiecare din voi veți îndrăzni să nu vă lăsați până nu veți înțelege psihopatologia generală și veți merge pe urmele lui Jaspers până unde veți putea merge, eu cred că este metoda cea mai bună de a combate plictisul, deruta și lipsa de concepție în care sunteți forțați să trăiți în grupurile unde vă veți duce. Aș fi foarte fericit să văd în biblioteca oricăruia dintre voi cartea lui și notele voastre, chinuiala voastră de a înțelege în oricare dintre limbile curente.”

Технизация. Jaspers. ustalost' + kino

Технизация распространяется все шире от подчинения природы до подчинения всей жизни человека, до бюрократического управления всем — до подчинения политики, даже игр и развлечений, которые проводятся в русле привычных форм жизни, но уже не как выражение внутреннего импульса. Человек уже не знает, что делать со своим досугом, если его свободное время не заполняется технически организованной деятельностью, разве только он склонен, отдыхая, просто предаваться дреме и грезам.

Жизнь человека в качестве части машины легче всего характеризовать в сопоставлении ее с прежней его жизнью: человек лишается корней; теряет почву и родину, для того чтобы обрести место у машины; причем даже предоставленный ему дом и участок земли уподобляются машинам, они преходящи, взаимозаменяемы — это уже не ландшафт, не прежнее пребывание дома. Поверхность земного шара на наших глазах превращается в машинный ландшафт. Горизонт человеческой жизни необычайно сужается как по отношению к прошлому, так и по отношению к будущему; человек теряет традиции и перестает искать конечную цель, он живет только в настоящем. Но это настоящее становится все более пустым по мере того, как оно перестает опираться на субстанцию воспоминания и таить в себе возможности будущего, которые уже произрастают в нем. Труд превращается в простую затрату сил при постоянном напряжении и спешке, после чего наступает изнурение — то и другое остается неосознанным. В состоянии усталости действуют только инстинкты, потребность в развлечении и сенсации. Жизнь человека заполняют кино и газеты, он слушает новости и смотрит фильмы, причем все это носит характер механической конвенциональности. Увеличение создаваемой техникой предметов потребления способствует тому, что вся эта масса людей как бы бесконечно растет, и в течение столетия, в котором мы живем, число людей, заселяющих земной шар, несомненно, увеличится во много раз.

Превращение человека в часть громадного механизма проявляется в попытке понять сущность человека посредством так называемых тестов. Проверке подвергаются разновидности индивидуальных качеств, затем люди классифицируются по числам и величинам, располагаются в соответствии с полученными данными по группам, типам, иерархии рангов. И хотя человек как личность сопротивляется этому превращению его в заменяемый материал, этому упорядочению с помощью рубрик, логика вещей заставляет прибегать во всем мире к этим методам классификации. При этом ведь классификаторы тоже люди. Кто же классифицирует классификаторов? Классификаторы сами становятся частью механизма. Аппараты и измерения используются ими механически.

refugiul in "scoica". 2

В разделе «Абсолютный ни гилизм в психозах» Ясперс говорит о том, что характерным симптомом психического заболевания является нигилизм. Отчаяние и уничтожение окружающего мира он считает необходимым этапом для достижения нового состояния, для конструирования новой личности. Ясперс утверждает, что основной причиной, по которой человек способен переживать отчаяние, является то, что в обычной жизни он склонен формировать определенную мировоззренческую установку, подобную убежищу и напоминающую «раковину». Это мировоззрение настолько устойчиво, что у человека появляется ощущение внутреннего спокойствия, формируется способность к однозначным действиям. Но при этом обитатель данной раковины платит за это спокойствие ценой душевной ограниченности и душевного упадка, т. е. экзистенциальной слепоты. Лишь перед лицом пограничных ситуаций (борьбы, случая, смерти и вины) человек теряет спокойствие и уют и начинает задаваться вопросом о причинах возникновения этой «раковины».  «Нигилизм психологически является неизбежной ступенью, если жизнь желает прийти к самовыражению» — пишет Ясперс. 

refugiul in "scoica". 1

Профессор, доктор Хельм Штирлин в докладе «Психология мировоззрений» Карла Ясперса в свете системного терапевтического опыта» говорил о работе Ясперса, которую тот называл книгой своей молодости. Первое издание «Психологии мировоззрений» появилось в 1919 г., четвертое – в апреле 1953 г. Книга возникла в тот переходный период, когда Ясперс стал уделять больше внимания философии и меньше – психологии и психиатрии. Ясперс исходил из предположения о том, что в жизни каждого человека происходит постоянная борьба различных сил, таких как влечение и рассудок, чувство и разум, душа и дух, которые влияют друг на друга и требуют приведения их к гармоничному состоянию. Однако при этом индивидуум запутывается в противоречиях – и в особенно острой форме это происходит тогда, когда, подгоняемый психологическим и философским интересом, он пытается понять, что же с внешней стороны подталкивает нас к сути вещей и при этом «связывает все воедино в глубинах нашего внутреннего мира». Такое взаимодействие сил и интересов и такие противоречия способствуют появлению самых различных мировоззрений, – а это уже имеет далеко идущие последствия для нашего образа жизни. Эти мировоззрения представляются Ясперсу с идеально-типической стороны, как выражение и результат определенных основных допущений, определяющих нашу жизнь, ключевых различительных моментов и возникающих на их основе установок.

Ясперс считает, что типичной причиной того, что люди переживают страх и страдание, является то, что они прибегают к определенной мировоззренческой установке как к убежищу, напоминающему «раковину» (Gehäuse). В этом случае основные допущения и ключевые различения этого мировоззрения настолько жестко фиксируются и закрепляются, что появляется возможность обрести определенную степень внутреннего спокойствия, а также быть способным к действиям, лишенным амбивалентности. Однако как только «раковина» сооружена и защищена «изолирующей абсолютизацией» от вопросов и сомнений, она начинает требовать от своего обитателя свою цену. И как правило этот обитатель оказывается, выражаясь предельно просто, в состоянии душевной ограниченности, если не сказать, душевного упадка. Ибо, как говорит Ясперс, «раковины, основанные на жестких учениях, опускают завесу и на нашу душу». И тогда, мы говорим об экзистенциальной слепоте, ограниченности. Насколько уверенно человек может чувствовать себя в своей «раковине», а также насколько он готов и способен ли он задаваться вопросом о причинах возникновения своей «раковины» – все это не в последнюю очередь проявляется в его образе действий пред лицом «пограничных ситуаций», в которых рано или поздно оказывается каждый человек. Ясперс выявляет четыре таких пограничных ситуации, это – борьба, случай, смерть и вина. Те проблемы, вопросы и ответы, что возникают у людей думающих и интересующихся психологией перед лицом этих пограничных ситуаций, Ясперс иллюстрирует на примере четырех великих философов, представленных им на страницах «Психологии мировоззрений»: Гегеля, Кьеркегора, Ницше и Канта. И при этом мировоззрение каждого из них, в сравнении с тремя другими, по-своему побуждает к новым вопросам. Ясперс резко отвергал и критиковал психоаналитический подход Фрейда. Он считал, что те глубокие психологические наблюдения, к которым пришли Ницше и Кьеркегор, Фрейд переработал и упростил в расчете на массового потребителя. И исходя из этого, Ясперс ни в коем случае не стал бы советовать врачам, стремящимся к достижению интегративной целостности (Integrität), использовать идеи Фрейда.